Откровения судебного медика [сборник] - Игорь Гриньков

По состоянию зубов и некоторым другим признакам эксперт констатировал (правда, у секционного стола это сделать можно только приблизительно), что возраст неизвестного 28–33 года. Длина тела составляла 177 см.

Так как доставленный в морг труп принадлежал неустановленному человеку, а лицо его было обезображено до неузнаваемости гнилостным процессом и другими факторами и визуальному опознанию однозначно не подлежало, то следствие, имея в виду возможность отождествления личности погибшего в будущем, вынесло постановление о проведении дактилоскопии (снятия отпечатков пальцев) и о декапитации. Дактилоскопия, разумеется, ничего положительного не дала. Сморщенный эпидермис в виде «перчаток смерти» вместе с ногтевыми пластинками, словно чешуя змеи во время линьки, сползал с кистей; при этом был сильно поврежден и сосочковый слой кожи, так что папиллярный узор с пальцев рук экспертам-криминалистам МВД получить не удалось.

Декапитация в буквальном переводе с латыни означает отсечение головы от туловища (caput — голова). В средние века в Западной Европе так изысканно называли смертную казнь — вульгарное отрубание головы. Декапитация трупа — это нормальное следственное действие, предусмотренное законодательством, когда того требуют обстоятельства, как в данном случае.

В этой связи мне вспоминается анекдотичный случай, когда очень «эрудированный» следователь, видимо, желая блеснуть экзотическим словом (как Фима Собак из романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев», щеголявшая словечком «гомосексуализм»), вынес постановление о «декапитации кистей рук». Забавно, не правда ли? Вообще, с некоторыми грамотеями-следователями происходят курьезнейшие истории. Однажды наши эксперты-биологи получили постановление и кучу вещественных доказательств, включая брюки, где следователь, не рассчитывая на такую же эрудицию экспертов, популярно написал, что подозрительные следы расположены на гульфике-мотне 1. Чтобы знали, где искать…

Обезглавленный труп неизвестного мужчины был захоронен под соответствующим номером в безымянной могиле для «бомжей» на новом Элистинском кладбище, что близ села Вознесеновка, а его обработанный череп (лишенный остатков мягких тканей, слегка вываренный, обработанный раствором эфир + + спирт и высушенный при комнатной температуре) занял место в отделении медицинской криминалистики Бюро СМЭ, дожидаясь своей участи.

Уголовное дело принял к своему производству старший следователь прокуратуры Целинного района Валерий Эрдниевич Бамбаев. Оперативники сразу же начали планомерно и тщательно «прочесывать» близлежащие чабанские точки в радиусе до 10–15 км от балки «Аргамджа».

Валерий Эрдниевич Бамбаев, старший следователь прокуратуры Целинного района

Не требуется делать особого секрета из того, что оперативная работа требует постоянной агентурной информации, поэтому каждый сотрудник уголовного розыска имеет сеть своих осведомителей из разных слоев общества, в том числе и деклассированных — «бомжей». «Бомж» для сотрудника угро — вообще бесценный кадр; без документов и со шлейфом старых грешков, иногда значительных (к нему всегда можно по тому или иному поводу применить репрессию), запуганный, голодный и мучимый похмельем, он выложит любую информацию безо всякого давления, не заставляя прибегать к шантажу и другим, более деликатным и изощренным методам воздействия. И вербовать их крайне просто, и последующие материальные издержки ничтожны, и сведениями о фактах происходящего на «дне общества» они располагают уникальными.

Не без содействия таких «помощников» удалось установить, что на одной из чабанских точек, на которой работали братья Салыновы, Алексей и Юрий, примерно в декабре обретался в качестве подпаска «бомж» по имени Петро. Но с того времени его никто больше не видел. Оперативники нагрянули на эту животноводческую стоянку. Путаное объяснение братьев Салыновых и другого подпаска Сокова по кличке Пуня, что Петро действительно около месяца, в декабре прошлого года, проработал на точке и среди зимы неожиданно ушел в неизвестном направлении, не удовлетворило «оперов», а еще более насторожило, ведь оба братца были в прошлом судимы и по складу характера склонны к агрессивным действиям. Тем более что на других стоянках известные уголовному розыску «бомжи» наличествовали в полном комплекте.

Салыновых задержали на одни сутки, поместили в разные камеры изолятора временного содержания, дабы предотвратить любую возможность общения, и подвергли жестким допросам. Одновременно допрашивали Пуню, имевшего элистинскую прописку, но не входившего в штат бригады, горбатившегося у Салыновых в качестве батрака не за зарплату, а за пайку, сигареты и за редкую бутылку водки, которую хозяева позволяли распить работникам-«бомжам».

Официальное следствие представило следующую версию событий. В ноябре 1992 года Салынов Алексей, находясь по делам в Элисте, встретил на городском рынке русского мужчину около 40 лет, небритого и неряшливо одетого («зачуханного» — по показаниям Салынова). «Бомж» представился Груфановым Петром, родом из Волгодонска. В Элисте он оказался по воле случая, уехал из дома, по его словам, так как жена стала сожительствовать с другим мужчиной. В Калмыкии он уже бывал, шабашил на строительстве дома в поселке Кетченеры. Паспорта при себе у Петра, разумеется, не оказалось.

После короткого знакомства Алексей предложил Петру поехать с ним и поработать зиму на чабанской точке. И о крыше над головой не надо думать в суровую зимнюю пору, и харч обеспечен, и сигареты будут давать, а за ударный труд могут и налить стакан-другой. Что еще «бомжу» надо: перекантоваться в холодное время в тепле и сытости, а по весне, как вольная птаха, опять — на все четыре стороны света.

Об этой категории людей, подобных «бомжу» Петру из Волгодонска, следует сказать отдельно.

Бродяги и странники существовали на Святой Руси испокон веков. Среди них были и «божьи люди», и психически неуравновешенные личности, и дромоманы (дромомания в психиатрии — патологическая страсть к перемене мест). Явление это чисто интернациональное и обусловлено в большей мере социальными причинами: отсутствием собственности и отторжением этих людей существующими социально-экономическими системами (приплюсовываем сюда личностей со слабым характером — без внутреннего стержня, которые под влиянием тяжелых жизненных обстоятельств «ломаются», прекращают борьбу за место под солнцем, опустившихся алкоголиков и наркоманов, людей с ущербной психикой и незначительный лже-протестный элемент, в такой экстравагантной манере выражающий свое несогласие с любыми официально царящими порядками, а также вполне нормальных людей — так называемых истинных бродяг, у которых в крови стремление к скитаниям и неоседлости).

Но аббревиатура «бомж» — «лицо без определенного места жительства» — феномен чисто совдеповский (то бишь советский). Тотальная прописка и лозунг: «Кто не работает, тот не ест» сделали из многих людей парий общества, в котором им приходилось в буквальном смысле выживать. При «усатом Вожде» прописка «бомжей» была решена просто и радикально — в тюрьмах и лагерях. После смерти «Отца народов» и хрущевских послаблений они вновь появились на советских просторах как некий символ, одним своим гнусным существованием ставящий под сомнение светлый идеал — возможность построения коммунизма в ближайшие 20 лет (до 80-го года). Когда в пресловутом 80-м году Москва готовилась к приему гостей на Олимпиаду, то эти «отбросы общества»: «бомжи», пьянь, «фарца», побирушки, воры и проститутки — за неимением возможности за оставшийся столь короткий срок усвоить Кодекс строителя коммунизма, были высланы за 101-й километр, чтобы в глазах всего мира не портить облик города, который вот-вот станет коммунистическим (хотя после смещения Хрущева идея о построении в СССР коммунизма как-то потускнела, пожухла и поблекла; вожди партии стали говорить о ней все реже и реже, осознавая или утопичность таких нереальных сроков, или утопичность самой идеи вообще).

Образ жизни наложил отпечаток на внешний вид этих людей. Замызганная одежда и разваливающаяся, стоптанная обувь, запах давно не мытого тела, целлофановый пакет, в котором умещалось все личное имущество бродяги, внешние признаки вырождения, сырая ширинка — резко отличали «бомжей» от остальных добропорядочных граждан. Большинство из них, что называется, потеряли божеский вид и приобрели стойкое отвращение к любому виду труда.

Расцвет горбачевщины, в период которой рука об руку действовали лучшие друзья России Э. Шеварднадзе — Бейкер (для справки — госсекретарь США по национальным вопросам) и многие другие добрые друзья нашей страны, выплеснул целое половодье новоиспеченных «бомжей поневоле» из бывших союзных республик, закрывающихся заводов, фабрик, КБ, рудников, колхозов и совхозов, из сокращающейся армии. Это были люди самой различной судьбы.